|
Александр Сергеевич Пушкин |
|
Станислав Белозеров
| Род деятельности и социальный статус: лицеист, начинающий поэт, дворянин; репортер лицейского журнала, член литературного общества "Арзамас";
Дата рождения: 26 мая (6 июня) 1799 года;
Место рождения: Москва, Российская империя;
Близкие родственники: Дед по отцу Лев Александрович — артиллерии полковник, гвардии капитан. Отец — Сергей Львович Пушкин, светский острослов и поэт-любитель. Мать — Надежда Осиповна, внучка Ганнибала. Дядя по отцу, Василий Львович, известный поэт круга Карамзина. Сестра – Ольга, брат – Лев.
*Генеалогическое древо |
Рост имеет для своего времени средний, но кажется ниже сверстников. В чертах есть что-то африканское – наследие прадеда Ганнибала. Волосы густые, кудрявые и светлые - только к шестнадцати годам начали темнеть. Некрасив, но харизматичен. Глаза серо-голубые.
«Немного смуглое лицо его было оригинально, но некрасиво: большой открытый лоб, длинный нос, толстые губы — вообще неправильные черты. Но что у него было великолепно — это тёмно-серые с синеватым отливом глаза — большие, ясные. Нельзя передать выражение этих глаз: какое-то жгучее, и при том ласкающее, приятное... Он хорошо говорит: ах, сколько было ума и жизни в его неискусственной речи! А какой он весёлый, любезный, прелесть! Этот дурняшка мог нравиться…» (Л. П. Никольская)
«Самым характерным и ярким, что в его личности бросается в глаза, даже и не специалистам, так это — резкая неустойчивость его психики, имеющая ярко выраженную цикличность смены настроения, далеко выходящая за пределы нормальной ритмичности настроений обыкновенных здоровых людей». (Минц, 1925)
«Пушкин, с самого начала, был раздражительнее многих и потому не возбуждал общей симпатии: это удел эксцентрического существа среди людей. Не то чтобы он разыгрывал какую-нибудь роль между нами или поражал какими-нибудь особенными странностями, как это было в иных, но иногда неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти». (из воспоминаний И.И. Пущина)
«В лицее Пушкин решительно ничему не учился, но, как и тогда уже блистал своим дивным талантом и, сверх того, начальников пугали его злой язык и едкие эпиграммы, то на его эпикурейскую жизнь смотрели сквозь пальцы... Вспыльчивый до бешенства, вечно рассеянный, вечно погруженный в поэтические свои мечтания, с пылкими африканскими страстями, избалованный с детства льстецами, Пушкин ни на школьной скамье, ни после, в свете, не имел ничего любезного и привлекательного в своем обращении». (из воспоминаний М.А. Корфа)
«В лицее он превосходил всех в чувственности, а после в свете предался распутствам всех родов, проводя дни и ночи в непрерывной цепи вакханалий и оргий. Должно дивиться, как здоровье и талант его выдержали такой образ жизни, с которым естественно сопрягались и частые гнусные болезни, низводившие его не раз на край могилы. Пушкин не был создан ни для света, ни для общественных связей, ни даже, думаю, для высшей любви и истинной дружбы. У него господствовали только две стихии: удовлетворение плотским страстям и поэзия, и в обеих он — ушел далеко» (Бурсов, 1974)
Хотите видеть мой портрет,
Написанный с натуры?..
Мой друг, примите сей куплет
Взамен миниатюры.
Открою правду: я не стар.
К чему кривить душою?
Не скрою, что еще школяр,
И что не глуп – не скрою.
Но мир не знал таких вралей,
Ни докторов Сорбонны,
Что неуемнее моей
Назойливой персоны.
Ценю я свет и светский шум,
Бегу от всякой скуки,
От праздных ссор, от мрачных дум,
Отчасти от науки.
Люблю балы, люблю балет...
А что всего сильнее...
Могу ли намекнуть?.. О, нет,
Мне не простят в Лицее.
Не тратя времени и сил,
Собою быть стараюсь:
Каким Господь меня слепил,
Таким и притворяюсь.
Проказник сущий, сущий бес
И обезьянья рожа,
К тому ж повеса из повес –
Вот Пушкин. Что, похоже? | Vous me demandez mon portrait,
Mais peint d'après nature;
Mon cher, il sera bientôt fait,
Quoique en miniature.
Je suis un jeune polisson,
Encore dans les classes;
Point sot, je le dis sans façon
Et sans fades grimaces.
Donc il ne fut de babillard,
Ni docteur en Sorbonne –
Plus ennuyeux et plus braillard.
Que moi-même en personne.
J'aime et le monde et son fracas,
Je hais la solitude;
J'abhorre et noises, et débats,
Et tant soit peu l'étude.
Spectacles, bals me plaisent fort
Et d'après ma pensée,
Je dirais ce que j'aime encor...
Si je n'étais au Lycée.
Après celà, mon cher ami,
L'on peut me reconnaître:
Oui! tel que le bon Dieu me fit,
Je veux toujours paraître.
Vrai démon pour l'espièglerie,
Vrai singe par sa mine,
Beaucoup et trop d'étourderie.
Ma foi, voilà Pouchkine. |
Саша Пушкин родился в Москве 26 мая 1799 года. Крещен июня 8 дня.
Каждое лето проводил у бабушки по материнской линии, Марии Алексеевны, в селе Захаров, что близ подмосковного Звенигорода.
«Все семейство Пушкиных было какое-то взбалмошное. Отец его был довольно приятным собеседником, на манер старинной французской школы, с анекдотами и каламбурами, но в существе человеком самым пустым, бестолковым и бесполезным и особенно безмолвным рабом своей жены. Последняя была женщина не глупая, но эксцентричная, вспыльчивая, до крайности рассеянная и особенно чрезвычайно дурная хозяйка. Дом их представлял всегда какой-то хаос: в одной комнате богатые старинные мебели, в другой пустые стены, даже без стульев, многочисленная, но оборванная и пьяная дворня, ветхие рыдваны с тощими клячами, пышные дамские наряды и вечный недостаток во всем, начиная с денег и до последнего стакана». (Граф М.А, Корф)
«Не знаю, что выйдет из моего старшего внука. Мальчик умён и охотник до книжек, а учится плохо, редко когда урок свой сдаст порядком; то его не расшевелишь, не прогонишь играть с детьми, то вдруг так развернётся и расходится, что ничем его не уймёшь: из одной крайности в другую бросается, нет у него середины»
19 октября 1811 года открывается Царскосельский Лицей, в который поступает юный Александр, чтобы провести в нем ближайшие шесть лет. Здесь он переживает войну 1812 года: вместе с товарищами наблюдает из окна библиотеки, как царские полки отправляются на фронт. Здесь нашел друзей на всю жизнь. Здесь рождаются первые стихи будущего гения русской литературы.
В июле 1814 года Пушкин впервые печатается в журнале «Вестник Европы». В тринадцатом номере было напечатано стихотворение «К другу-стихотворцу», подписанное псевдонимом Александр Н.К.Ш.П.
Дополнительно: Товарищи-лицеисты одарили Пушкина прозвищами: «Обезьяна» (за «африканскую» внешность) и «Француз» (за то, что обладает феноменальными знанием французской литературы). Сам Саша кличку «Француз» не переносит в виду войны с Францией.
ДАННЫЕ ИГРОКА |
Планы на игру: импровизация.
Связь: у АМС |
пробный пост Какой бал без Пушкина? И уже тем более, бал у Шереметьевых? О том, что без него никак не смогут обойтись, Александр знал еще до того, как получил приглашение. В последнее время его звали к себе на торжества кто угодно и когда угодно. Поэты нынче нарасхват. Казалось бы, такая слава - настоящий подарок судьбы для поэта. Но гораздо милее, когда слава достигается трудами, а не всякого рода слухами, сплетнями да политикой. Стоило вернуться из Михайловского, как всюду преследуют изучающие взгляды. Что им, собакам, надо? Даже спустя столько времени... Еще и этот надзор. Будто без того бед не хватает. Спасибо, царь-батюшка, услужил.
Александр Сергеевич скривил недовольную гримасу, проходя мимо зеркала. Долго задерживаться не стал - чай, не барышня. Настроение было тревожным с самого утра, которое, впрочем, началось сильно после полудня, ведь Александр Сергеевич вновь вернулся только на рассвете. Еще и в карты проигрался, как последний дурак. А днем никак не мог сосредоточиться. Работа не шла, голова решительно отказывалась составлять из слов строчки. А иногда и слова из букв. Пожалуй, пора немного ограничить себя в посещениях и визитах, а больше писать.
Но не сегодня.
Уже застегивая сюртук, поворчал немного на французском. Назойливые мысли, что так раздражали, вскоре улетучились, уступив место предвкушению бала. В конце концов, не все такие негодяи. Есть же люди, которые зовут его не ради, скажем так, изучения. А просто так. Ну и знаменитым поэтом похвастать на своем вечере, как иначе.
Будучи легкого и веселого характера, Пушкин совершенно забыл о причинах своего дурного настроения, когда вышел, наконец, на улицу и почувствовал на щеках поцелуи снежинок, прогнанных с крыши порывом ветра. Улыбнулся им, как старым подругам.
- Чудесная выдалась зима, да, Степан? - заметил поэт, забираясь к давно знакомому извозчику, который, умница, прикатил в назначенное время, как договаривались.
- Вам виднее, барин, - пробурчал тот.
- Дурак ты, Степка. Трогай!
Домчались вмиг. Но, естественно, Пушкин прибыл в числе последних. Ведь это и значило - прибыть вовремя.
- Place, je passe! - со смехом заявился поэт в зал. Танцевать, похоже, еще не начинали, так что просто сплетничали, разбившись на группки. Поприветствовав хозяев, поэт направился к старым знакомым.
- Ну что, Александр Сергеевич, реванш не желаете?
- Позже, князь, - отмахнулся. - Сегодня я чувствую, что удача не на моей стороне.
- А муза?
- Нынче ночью посетила, да пропала бесследно.
- О, помню. Такая темненькая, с голубым пером?
Мужчины до неприличия громко рассмеялись, так как оба понимали, о чем речь. Стоявшие неподалеку дамы строго посмотрели на них, Пушкин наигранно поклонился им, и барышни отвернулись, фыркнув. Одна задержала взгляд, и поэт наглейшим образом ей подмигнул. Девушка оскорбленно дернула носиком и отошла подальше от наглеца. На этот раз у нее было не голубое перо, а бежевая лента.
Оставив шутки и чинно прохаживаясь по зале, поэт с князем продолжили беседу: о политике, о женщинах, о вине. В то же время посматривали по сторонам, дабы к людям присмотреться, а так же избегая лишних ушей. Вдруг Пушкин замер, остановив взор на белом видении.
- Ба... Неужели ангелы посетили скромную обитель Шереметьевых?
Князь, будучи чуть старше и сдержаннее, понимающе улыбнулся.
- Наконец Вы заметили юную Гончарову. Я уж боялся, что наш поэт ослеп.
Александр промолчал, не отрывая взгляда от видения. Он видел создание настолько светлое и прелестное, что засомневался, уж не сон ли это?
- Сия прелестница в свете совсем недавно, но уже заслужила должное внимание. Судя по Вашему взгляду, мне не надо объяснять, почему.
- Divine... Candide... - растерянно проговорил поэт. И этим, кажется, вызвал искреннее удивление князя. Пушкин даже если и хотел, то не мог отвести взгляд. Под рубашкой взволнованно застучало сердце. Успокойся, глупое... Светлое видение взглянуло на него с интересом. Впрочем, как и на всё остальное в этом зале. Тем не менее, поэт ответил ласковой улыбкой, даже не будучи уверенным, что юная Гончарова это заметила. Найдя наконец силы отвернуться, Александр обнаружил, что не один он наблюдает за красавицей. В груди заклокотала ревность. Он разом возненавидел всех этих офицеров, которые с жадностью волка смотрели на девушку, как на мясистую овечку.
Случайно поймав еще один взгляд прелестного созданья, Пушкин почему-то ощутил себя лицеистом - молодым и глупым. Вновь улыбнулся, на этот раз даже смущенно.
- Вас представить?- спросил проницательный князь. - Я уже знаком с Гончаровыми.
- Oui, se il vous plaît...
Вблизи она оказалась еще прекраснее. Не то что прочие барышни, которые на близком расстоянии невольно проявляют все свои недостатки. Но у этого ангела решительно не было изъянов. Разве что то, что уже в таком юном возрасте она уже практически достигла роста Александра Сергеевича. Ну да это пустяки.
Дождавшись, когда князь его представит, Пушкин, скрывая трепет, поцеловал предложенную ручку Натали.
- Счастлив знакомству, - произнес поэт, неохотно выпуская ее руку. И вдруг принял настороженный вид, заговорил тише, заговорщически, - Будьте осторожны, мадемуазель. Вокруг полно негодяев, готовых погубить Вас.
Как ни странно, он искренне стремился заботиться о ней. Если это божье создание хоть кто-нибудь... Хоть пальцем...
- Да, и Пушкин - первый в очереди, - усмехнулся "добрый" приятель.
- Какой Вы негодяй, князь... - сокрушенно вздохнул поэт и поспешил разуверить девушку. - Не слушайте его, прелестная Наталья Николаевна. Я быстрее застрелюсь, чем смогу навредить Вам.
Князь, посмеиваясь, извинился и отошел к своему знакомому. Всё впечатление портил, подлец. Но то, что он оставил их, было очень кстати.
Но как же путаются мысли...
- Возможно, надежды мало, но... Могу я просить хотя бы об одном танце?
Что за робость, Пушкин? Это же всего лишь барышня, а трепет, как перед греческой богиней. Хотя, с последнею он был бы намного наглее.
|
Отредактировано Александр Пушкин (2017-01-31 20:25:29)
