я закрылся. как на закате, сомкнувши листья, алеет мак.
словно свернуться в своей кровати под одеялом - добрейший знак.
я стал разборчив, лишен интриги и крайне требователен к себе.
исправил почерк, читаю книги, не преступаю чужой рубеж.
по пустякам не тревожу память, по крайней мере, стараюсь так,
и, если много не исправить, изволь хотя бы "прибрать бардак".

не наступая на те же грабли - не проиграешь в который раз.
канаты рвутся - они ослабли. и, вместо тысяч красивых фраз,
я вижу тысячи непоступков и не протянутых нужных рук,
теперь, неспавши вторые сутки, я точно знаю, кто враг - кто друг
и не ищу оправданий правде (они ей, в общем-то, не нужны),
я просто стер города на карте. и в этом нету ни чьей вины,
но, наводя в голове порядок и выметая из всех углов,
быть объективным и беспощадным, себя спасая от катастроф -
один единственно верный способ
обезопасить свой мир от бед.
я долго думаю (я несносен), прежде чем чей-то просить совет.

мне перестало необходимо быть милым, нравиться всем подряд.
секрет ведь прост, чтобы быть счастливым - не оборачивайся назад.
необязательно оставаться на этом "кладбище кораблей".
погода - осень. мне всего двадцать.
простудой только переболел,
настроил планов, сготовил кофе. тебе не смог позвонить. не стал.
что будет дальше, узнаем после. мне всего двадцать...
и я устал.

(с)

Я сегодня - дождь.
Пойду бродить по крышам,
Буйствовать, панели полоскать,
В трубах тарахтеть и никого не слышать,
Никому ни в чем не уступать.
Я сегодня буду самым смелым,
Самым робким - буду сам собой!
Разноцветным -
синим,
рыжим,
белым,-
Радугу открывшим над рекой!
И никто держать меня не будет,
Разве что, штанишки засучив,
Детвора курносая запрудит
ржавых крыш упругие ручьи.
Я сегодня - дождь,
И я ее поймаю!
Зацелую золотую прядь,
Захочу - до самого трамвая
Буду платье плотно прижимать.
Буду биться, падать на ресницы,
Молниями сам себя терзать!
Буду литься на чужие лица,
Буду злиться на свои глаза.
Я сегодня - дождь...
Уйду походкой валкой,
Перестану, стану высыхать...

А наутро свежие фиалки
Кто-то ей положит на кровать.

(с) Виктор Гончаров

Мэри слегка за двадцать, работа, муж, белоснежный кот, жизнь ее пахнет краской, жизнь ее мажет холст. Мэри много танцует, руки ее белы - словно из песни, сказки, светлой чужой страны. Мэри шьет платье ночью, легкое, словно перья, Мэри в нем тоньше, звонче, как перезвон капели. Мужу - расшить рубашку шелком и янтарем, ночь первомая пахнет травами и костром. Король с Королевой Белтайна - глазами их смотрят боги, костер возносится к небу, искры летят на ноги. Весна плетется из ниток, звезды горят в ладонях, небо над лесом стынет, деревья им бьют поклоны.

Ночи не длятся вечно, рассвет снимает короны, костер угасает долго. Над лесом кричат вороны.
----
Мэри уже за тридцать, жизнь ее пахнет пылью, старой, засохшей краской и сигаретным дымом. Муж ее год как бросил - причина проста до боли, ссоры, скандалы, слезы - "у нас не будет ребенка". Мэри ночами плачет, руки ее в морщинах, движения стали мягче, танцы остались в книгах. Мэри не верит в сказки, мрачнеет и больше пьет. В ночь первомая - душно и умирает кот. Вороны кричат над лесом, звезды насмешкой стынут, Мэри стоит у окон, молчит, задыхаясь дымом.

Костер умирает долго, а человек - в секунды, людей не спасают боги и не хранят от муки.
----
Мэри давно за сорок, время считает цифры, жизнь ее пахнет болью от сломанных где-то крыльев. В мае Белтайн приходит, руки дрожат у Мэри, она надевает платье - легкое, словно перья. Мэри стоит на пороге, в спину ей дышат стены, пол обжигает ноги -
праздник течет по венам.

Мэри глаза закроет, пальцы зачем-то скрестит. Мэри в Белтайн уходит.
Больше ее не встретят.

Отредактировано Борис Друбецкой (2016-12-13 00:27:11)

Нежная девочка, буду твоим мечом.
Сердце в груди отражает любой удар,
Я рукоятью трону твоё плечо
И заберу твой проклятый небом дар:
Всех и всегда спасать, не щадя себя,
Всех и всегда жалеть, но не до конца.

Я погибаю, только тебя любя,
Чтобы душа твоя вечно могла мерцать

Нежная девочка - взгляды из-под ресниц
Сладкая девочка - осока жарких губ.
Я все стираю, девочка, нет границ,
Просто они на самое дно идут.

Просто стою и смотрю всё в твои глаза.
Звезды осколками пепла танцуют вниз.
Я запрещаю хоть слово себе сказать.
Я запрещаю себе твою рушить жизнь.

Милая девочка, стану тебе щитом,
Раз не нашёлся больше совсем никто.
На ухо я шепчу, да все не о том,
Милая девочка, как от тебя тепло.

Щит - он стальной, мне душу заговори.
Я защищаю тебя от себя самой.
Хватит, родная, раны мне бередить,
Я замолчу. Я обращусь немой.

Щит на дороге. Даже не поднимай.
Смотришь в его глаза, растворяясь в них.
Ты без защиты, мой драгоценный май.

Мне остаётся только одной - уйти.
И обернуться светом остывших лун,
Мигом безоблачным в призрачном небе алеть.

Я обещаю - больше не позвоню.
Я не гожусь ни в щиты, ни в мечи тебе.

Отредактировано Борис Друбецкой (2017-01-04 15:38:57)

Поцелуй был такой глубины и силы,
что мертвых пронзил во мраке могилы.
Поцелуй возвратился, горяч и глубок,
в губы живых лихорадил и влек.
Поцелуй был слишком велик для губ,
он чувствовал это, вонзаясь вглубь.
Тот поцелуй, который привык
выкапывать мертвых и сеять живых.

Мигель Эрнандес

***
ты опутала мысли прохладным белесым туманом. запечатала выдох. покрылась ночной росой.
отчего-то я был — но секунда — меня вдруг не стало, промелькнув, я исчез с первой молнией и грозой.
я в тебе заблудился, ноябрь, появилась не к сроку ты, пришла многим раньше, собой вытесняя май. подбираешься к сердцу сосудами и кровотоком, ледяными руками выводишь на мне «сгорай».
я забиться хотел в дальний угол ночного апреля, я спасенья просил у июля средь бела дня, я старался забыть и прикинуться шёпотом тени, ну а ты невзначай находила всегда меня.
я молился в пустоты царапаных стен белоликих, надрывалась гитара, а пальцы стирались в кровь. это ты всё, ноябрь. запираешь в груди мои крики,
не могу говорить, я взрываюсь. так много слов замирает за кадром. ноябрь... опьянён же тобою. все встречают весну через месяц. а я привык, ты, ноябрь, перестала теперь быть моей паранойей. как обычно, ноябрь и ноябрь... потёртый дневник.
***
— почему же, ноябрь, ты когда-то меня приковала? и опутала мысли прохладным белёсым туманом?.. — удивилась. смеёшься. взглянула безумно устало.
— ведь не понял, — ухмылка, — что сам. я тебя не держала.