По Неаполитанской бухте ветер лениво гонял пару рыбацких лодок и покачивал одинокий русский фрегат со спущенными парусами. Подписывая с французами мирный договор, король Фердинанд вынужден был закрыть все порты королевства для английских судов, но на русских эта договоренность не распространяется. Впрочем, так было два года назад, когда император Павел голов был заключить с Бонапартом союз. С тех пор многое изменилось, в России новый император, Англии это стоило немалых средств и усилий, зато теперь они с русскими вновь союзники, а вот французы того и гляди потребуют пересмотра условий Флорентийского мира*.
Прехорошенькая молодая дама, сидя к размышлявшему о политике мужчине спиной, а к большому венецианскому зеркалу - лицом, неторопливо расчесывала длинные темные волосы большим черепаховым гребнем.
- Из-за этой русской княгини в Неаполе все словно с ума посходили, - рассказывала она, не скрывая того типично женского неудовольствия, с которым красавицы рассуждают о красавицах. - Везде только и разговоров, что о Голицыной, да о том, сколь она дивно хороша и при этом свободна от всякой привязанности. Из каждого дома, из каждого салона строчат ей приглашения, все мужчины ею очарованы, все женщины умирают о зависти…
- Я вижу, зависть и вас не миновала, моя дорогая, - усмехнулся ее собеседник.
- Ах, оставьте, - прелестница недовольно дернула плечом, слишком резко повела гребнем, спутав блестящий локон, и, наконец разозлившись, и вовсе отшвырнула гребень прочь.
- Успокойтесь, для меня вы всегда будете лучшей и единственной, - заверил мужчина, с удовольствием опуская ладони на обнаженные плечи любовницы. - Так что же, вы говорите, неаполитанцы сражаются за внимание русской красавицы, устраивают приемы… А маркиз Фаттори?
- После того, как брат синьора лишился головы в крепости святого Эльма, маркиз приемов не устраивает, - напомнила женщина.
- Очень жаль, что их обоих не казнили!
- Не за что было, друг мой, - красавица тихо рассмеялась. - Маркиза вообще не было в Неаполе, когда чернь взбунтовалась. Кажется, он никогда не разделял республиканских убеждений покойного брата. К тому же, - она многозначительно понизила голос, ласково прижимаясь щекой к мужской руке, - говорят, что синьору покровительствует наша королева. Эктон, знаете ли, ей наскучил, он раздражает короля и окружен дурной славой после казней.
- Этого только не хватало, - буркнул мужчина. - Глупая старуха выбрала неподходящее время для смены фаворита.
- Королевы не стареют, мой милый. Маркиз лучше, чем леди Гамильтон, вы не находите?
- Представьте себе, не нахожу! Я припоминаю, она без труда убедила Нельсона повесить адмирала Караччиоло практически без суда, для того только, чтобы полюбоваться казнью. Во всех отношениях достойная женщина. 
Послушайте, раз вы говорите, что прекрасная русская княгиня - это ключ, открывающий любые двери, этот ключ нам пригодится. Вы меня понимаете?
- Ха-ха, неужели вы полагаете, что королева…
- Да не королева! Маркиз. Вы знаете, что мне нужно, моя дорогая. Я уже дважды посылал в особняк Фаттори «грабителей», но они ничего не нашли. Познакомьтесь с этой Голицыной, расположите ее к себе. Станьте ее доверенной подругой, не мне вас учить. Организуйте им встречу. И добудьте то, что избавит нас от излишних забот в отношении этого синьора…

________________________

* Мирный договор между Францией и Неаполитанским королевством был сначала подписан в Фолиньо 18 февраля 1801 года, а потом ратифицирован 29 марта того же года во Флоренции.

Отредактировано GM (2016-12-11 01:11:01)

Итальянские приемы всегда отличались особой пышностью, тут природа была союзницей человека, роскошные южные сады служили достойным продолжением гостиных, балконы, колоннады и беседки на склонах холмов над неаполитанский бухтой заполнялись гостями с таким же удовольствием, как бальные залы роскошных палаццо, оркестр играл на свежем воздухе, а пары с удовольствием прогуливались вокруг фонтанов и мраморных скульптур, страсть к которым итальянцы унаследовали из античности. После трагических событий девяносто девятого неаполитанская аристократия, поначалу до смерти напуганная бегством королевской четы и Партенопейской республикой, а затем спасенная решительностью кардинала Руффо и своевременным вмешательством русских и англичан, веселилась с удвоенной силой, словно предчувствуя, что дни ее сочтены. Хотя в 1803, посреди мира, решительно никто не желал думать о войне, до возобновления которой оставалось чуть меньше года. Ни король, ни королева, ни тем более их подданные, по-южному шумные и нарочито-беспечные.

Молодая женщина, чьи темные локоны были перевиты нитями жемчуга, придирчиво разглядывала себя в зеркало, то и дело полностью закрывая лицо веером. Каждый раз, когда изящная конструкция из шелка и перьев опускалась, Джемма Оретти встречалась взглядом с отражением совершенно иной дамы, то кокетки, то набожной скромницы - образчика целомудрия, то умудренной жизнью светской львицы. Она подбирала маску,- нужное выражение лица, - придирчиво, словно перчатки. И никак не могла решить, что из ее многогранного арсенала могло бы приглянуться русской княгине.
«Познакомьтесь с ней. Подружитесь».
Познакомиться несложно, все жаждут быть представленными русской красавице. Но вот подружиться… Подружиться с женщиной куда сложнее, чем очаровать мужчину. Джемма предпочла бы второе, тут она точно знала, как себя вести и что делать. А вот красивая дама, к тому же иностранка, путешествующая в обществе сестры… Вряд ли она нуждается в подругах. Впрочем, у женщины всегда есть одно, но важное, преимущество перед мужчинами. Близким знакомством с женщиной трудно себя скомпрометировать. Тогда как про любого «друга семьи» рано или поздно начнутся пересуды. Как про этого забавного русского секретаря из посольства.

- Вы представите меня вашей блистательной соотечественнице, друг мой? - так ничего и не решив относительно выражения лица, синьора Оретти предпочла положиться на интуицию, и потому повернулась к своему спутнику с нежной и кокетливой улыбкой на устах. Спутником Джеммы на сегодняшнем приеме был молодой русский офицер с «Назарета», того самого единственного русского фрегата, кстати навестившего Неаполь. К сожалению, самого капитана Сорокина синьоре заполучить не удалось, но его лейтенант самоуверенно взялся осаждать «южную твердыню», а Джемма была не против побывать в такого рода осаде.
Синьор Малышев был рад услужить своей даме, и через четверть часа они уже раскланивались с господином Булгаковым и его очаровательной спутницей.
- Любезная Авдотья Ивановна, позвольте вам отрекомендовать Александра Ивановича Малышева, лейтенанта с «Назарета».
- Княгиня, почту за честь, - расплылся в счастливой улыбке молодой моряк. - А это синьора Оретти, Джемма Оретти, - тут же исполнил он данное Джемме обещание.
- Ах, княгиня Голицына, я так рада нашему знакомству…
Синьора привычно качнула веером и приветливо улыбнулась.
«А теперь нужно как-то удержать ее внимание, иначе еще через четверть часа русская забудет о моем существовании».
- Если я чем-нибудь смогу быть вам полезна… Знаете, я в неоплатном долгу перед русскими, во время бунта русский контр-адмирал собственноручно вырвал меня из лап мятежников. Такое просто невозможно позабыть.
- Это правда, - вздохнул Булгаков. - Генрих Генрихович Белли тут изрядно геройствовал три года назад, его императорское величество пожаловали ему Святую Анну первой степени за освобождение Неаполя…
- И отослали в Севастополь, - грустно добавила Джемма, лукавым взглядом предупреждая лейтенанта, что ему предстоит противостоять не только женскому благочестию, но и воспоминаниям о героическом адмирале.
Белли был англичанином, но состоял на русской службе. Причем служил русским, не считаясь с интересами родины, что, разумеется, беспокоило тех, на кого работала синьора Оретти. Так что ее знакомство с героем не было бескорыстным. Об этом, впрочем, никому знать не следует.

Отредактировано GM (2016-12-22 18:20:59)

- Это так. Все русские мужчины чем-то похожи на сказочных героев, - подтвердила Джемма, давно и твердо усвоив, что лесть равно тешит самолюбие и мужчин, и женщин, а стало быть, никогда не окажется не к месту в светском обществе, где самолюбование - одно из неписанных правил демонстрации собственного достоинства.
И действительно, молодой офицер немедленно приосанился, он был порой так очаровательно простодушен, этот лейтенант Малышев. Впрочем, таковы оказывались многие военные, мало знакомые с изощренным салонным остроумием. Шпильки светских остряков, между тем, не обладали убойностью картечи, но иногда случались не менее смертоносными. Если не для жизни, то уж точно для репутации того несчастного, кто попадает под обстрел.
- И совсем не похожи на вспыльчивых и шумных итальянцев. Такие суровые, неприступные, немногословные. Богатырьи, - добавила синьора Оретти по-русски с очаровательным акцентом и беспечно рассмеялась. - Видите, я даже пытаюсь изучать ваш язык. Настолько я восхищена Россией. Однако, право, все редкое кажется нам необычным, ну а привычное, то, что всегда рядом, часто не ценится вовсе. Госпожа княгиня, вы уже заметили, что весь Неаполь любуется вами, словно прекрасной диковинкой? Но ведь и для вас наш город полон новых впечатлений, не так ли? Что вы думаете о Неаполе, о наших южных мужчинах? Уверена, синьор Булгаков не спешит познакомить вас с теми из них, кто мог бы заставить вас думать о себе.
Кавалер Джеммы тихо хмыкнул, а господин секретарь заметно смутился. Тут, похоже, шпилька угодила в цель.
- Что вы, синьора Оретти, я не вправе распоряжается знакомствами Авдотьи Ивановны, - буркнул он. Откровенно очарованный красавицей-соотечественницей, Александр Яковлевич и правда куда больше был заинтересован тем, чтобы привлечь внимание княгини к себе самому, нежели к «достопримечательностям» того сорта, о которых заговорила молодая итальянка. Ох уж эта южная фривольность, все-то у них запросто, все-то дозволено.
- Это была всего лишь шутка, синьор Булгаков, - улыбнулась Джемма, пряча лицо за веером. - Скажите, княгиня, вы любите играть в карты? Герцогиня Авеллино просто сходит по ним с ума. Она ненавидит французов, что и не удивительно после того, что они у нас устроили, но при этом буквально влюбилась в их новомодный бульот. Может, вы хотели бы попробовать свои силы? Получить приглашение за ломберный стол ее светлости непросто, но я  думаю, это можно устроить. Там собирается самое блестящее общество Неаполя.
Если бы синьора Оретти потрудилась разузнать о княгине Голицыной что-нибудь, кроме самых общих описаний, она бы поняла, что только что нанесла самый верный удар по любопытству русской красавицы. Но Джемма действовала наугад, откуда ей было знать, что утонченная русская синьора всерьез увлекается математикой. Итальянка скорее думала о том, как бы познакомить Авдотью с маркизом Фаттори, любившим карты не меньше герцогини и часто приезжавшим в ее палаццо для того лишь, чтобы отдать дать алчному божеству зеленого сукна.