Участники: Сергей Голицын, Константин Оболенский
Время и место: 1 декабря 1805 года, накануне Аустерлицкого сражения
Обстоятельства: Когда тебе всего 16, и ты изо всех сил рвешься проявить свою молодецкую удаль, а на пути неожиданно встречается тот, кто всегда готов поддержать подобное стремление - приключений не избежать. Но для того и нужна молодость, чтобы потом было, что вспомнить!
[01.12.1805] Когда-нибудь мы вспомним это
Страница: 1
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12016-11-20 19:59:18
Поделиться22016-11-21 18:31:55
Кто, на суд явясь кровавый,
Славно пал за отчий дом,
Тот, почтенный и врагом,
Будет жить в преданьях славы!
"Война - страшное и веселое действо" - определение исключительно мужское, с которым так несогласны матери, жены, сестры, одним словом, женщины. "А нам с этого что?" - фраза, которую отвечают сыновья, мужья и братья, пусть и пряча её под благородным долгом родине, обязанностях и прочих-прочих "важных вещах".
Сергей Голицын ничем не отличался от представителей своего "сильного" пола. С ранних лет отдан на службу, и уже в двадцать "понюхал пороху" в Речи Посполитой и, вот, опять ушел в поход. А как иначе, если ты вырос среди всего этого царства хаоса, что и старалось походить на порядок, но муравейник всегда выглядит чем-то беспорядочным.
Так и с армией.
Мужчина потянулся лежа прямо в узкой, похожей на детскую, кровати и зевнул одновременно с этим, совершенно не заботясь, что на него смотрит денщик. Дерзкий молодой дворянин, который уже успел наскучить своей молодой энергичностью, коя, как строптивая река, донимала своим быстрым течением и излишним холодом. Откинув одеяло, Сергей поднялся с кровати и сонным взглядом окинул паренька, которому было то ли семнадцать, то ли восемнадцать, однако, выглядел он лет на двадцать пять.
- Ты что же, совсем не спал? - спросил Сергей, приметив красные глаза юноши.
- А как же можно! Я, право, удивляюсь вашему спокойствию, - быстро заговорил малец, что уже был одет по форме, и сейчас крепил саблю на портупею, предвкушая скорый уход.
Голицын лишь головой покачал. Молодость разговорами не усмиришь, да и, князь сам таким был, правда, последнего уже не помнил, а потому смотрел на юношу осуждающе. "Сидит, глазами сверлит и спать не дает! Еще и поучает!" - не будь он только-только проснувшимся, то уже бы злился, но сейчас, еще не успев испортить настроение, мужчина поспешил отправить денщика восвояси:
- Иди-ка, друг мой, вестовому прикажи лошадь подготовить.
"Нечего тут мне бельмом на глазу быть" - подумал Сергей, ступая мыться.
Через четверть часа он уже был чист и причесан, а лицо из усталого и раздраженного сделалось веселым и довольным - стоило ему только увидеть утреннее солнце да вздохнуть свежего воздуха. Капитан широкой походкой - чуть хромой из-за старой раны - подошел к своей крупной лошади - рыжей масти и со звездочкой - она еще не была украшена всей формой, да и с уланским копьем на прогулку Сергей не собирался, посему и "Брюмик" - так звали жеребца - только завидев приближение хозяина и почувствовав ногу в стремени, сразу забил копытом, выражая свое нетерпение.
- А ты куда собрался? - удивился Сергей, который уже перекинул тело и устроился в седле, когда увидел своего денщика, что и к своей лошади двинулся. - Нет, - сказал капитан, отрезая всякую возможность молодому юноше докучать ему и сегодня, - нынче отдыхай. К товарищам съезди, починись да покушай, выпей немного, пока еще можно. Нечего тебе молодому со мной возиться.
Несмотря на искреннюю попытку князя оправдать свое нежелание терпеть при себе дворянина вполне приятным предлогом и проявлением заботы, лицо его все выдавало. Понял ли это юноша или нет - Сергей не знал, ибо тон его не предполагал спора, посему уже последняя фраза была брошена через плечо и капитан, дернув трензельные поводья, двинулся в сторону расположения основной армии.
После вчерашнего вечера, проведенного в кругу многочисленных кузенов, коих в столице и Москве днем с огнем не сыщешь, а здесь все как один, да еще и общения с родственниками ищут, Голицын хотел навестить друзей, потешить себя приятными беседами и обменять новостями. В конце концов, уже завтра, возможно, кто-то из них, а может, и он сам - будет мертв.
- О! Павел Александрович! И вы здесь? Ей Богу, удивлен! - практически воскликнул кавалерист, когда заметил знакомое лицо зятя.
Строганов, который еще числился сенатором и дипломатом, довольно улыбнулся, тоже останавливая лошадь. Несмотря на ранний час его красивое лицо было так же бодро, как и у Сергея, а щегольская форма свитского офицера не имела и единой складки. Впрочем, последнее объяснялось тем, что до недавнего время чиновник к ней и не притрагивался.
- Сергей Михайлович, мой друг! Как всегда спозаранку, - проговорил граф, чуть подбирая поводья, когда подъехал ближе. - Вот, извольте знать, только вчера прибыл. На силу догнал армию, - мужчины не стал снимать головные уборы. Они были знакомы уже больше десяти лет, а Голицын любил опускать излишние церемонии, причем любовь эта передавалось всякому его собеседнику. - Мое дело в Англии не заладилось, решил, что нужно уж хоть где-то родине помочь, - Строганов развел руками, а после чуть махнул ладонью, обтянутой черной перчаткой в тон его формы. - Ну, да не будем о грустном. Надеюсь, сюрприз вышел приятным!
Голицын, и без того души не чаявший в крестнике прошлого императора, языком цокнул и лицо в сторону повернул, как бы говоря: "скажите тоже!"
- Я сделаю вид, что не слышал вопроса граф, иначе мы рискуем потратить все утро в моих к вам комплиментах, - с этими словами он усмехнулся, но уже через миг оба звучно смеялись.
Как оказалось и один, и другой направлялись в палатку к маркитанту, ибо граф, опередивший своих слуг, не имел подчиненного, чтобы послать за едой и завтраком, а князь банально от этого подчиненного избавился, предпочитая на один день сделаться каптенармусом, чем опять вести пустые разговоры с молодым денщиком.
У двух родственников зашел разговор сначала о семье, Голицын спрашивал о своей кузине Софье и племянниках, а Строганов интересовался о здоровье и новостях кузенах и сестрах Сергея, опуская из вежливости вопросы о супруге, прекрасно зная отношения Сергея и Авдотье, что кроме кольца с алмазом на безымянном пальцем не имели ничего общего. После же тема плавно перешла на оживленную беседу о политике, а затем и новостях из ставки командования. Несмотря на то, что на форме графа не было различия полка или хотя бы звания, Сергей, знавший о крепкой дружбе своего зятя с Александром I, даже не думал о том, что Строганов может быть при ком-то другом, посему и расспрашивал его с особым усердием.
- План уже готов и утвержден, нынче же днем приказы во все полки придут, - чуть тихим голосом произнес Павел, выходя из палатки вперед Голицына. - Вейротер кричит, а Кутузов молчит, - ответил он на очередной вопрос князя, а после развернулся. - Все, мой друг, мне уже пора, - они практически синхронно надели головные уборы. - Да, что вы! Что вы! Мне приятно было побеседовать с вами, да секретами поделиться, чувствуя себя в общем деле, благодаря подобному, - сказал мужчина, успокаивая, начавшего извиняться, Сергея, что понял, как должно быть замучил зятя вопросами. - Ну, бывайте князь, Бог даст, через неделю победу отпразднуем!
Мужчины коснулись козырьков и распрощались. "Как скоро! - размышлял Голицын, удивляясь тому, что чувствует волнение на спине. - Уже меньше суток до столь крупной баталии!" Проезжая рысцой мимо роты солдат офицер воодушевился, осматривая, казалось уже, привычный для него вид. Гомон и смех, сушка у костров, починка сапогов, веселая очередь с крышками манерок за водкой. Через несколько минут он доехал до небольшого дома. Еще вчера вечером Борис - брат Дмитрия - поведал ему, что и сын Духтурова здесь и капитан не мог пройти мимо старого товарища, с которым пересечься в полку и в столице не выходило. Звякнув шпорами, мужчина лихо и помолодчески спрыгнул с седла. Коротко свистнув вестовому, что отвлекся на созерцания то ли вражеских позиций, то ли просто природой залюбовался, Сергей коротко спросил:
- Дома?
Получив утвердительный ответ он передал поводья и, оправившись, зашагал внутрь. Дверь не стала дожидаться его стука и знакомый камердинер, пропуская внутрь.
- Александр Андреевич! Уже и не думал вас поймать, - сказал по командирски громко радостным голосом Сергей, что плохо умел сдерживать эмоции, а посему светлая улыбка, обнажившая ряд зубов, мигом захватила его лицо. - Все нам никак не пересечься, - добавил мужчина снимая кивер и, не зная куда его положить, замялся на мгновение, но уже через секунду камердинер учтиво подвернулся под руку. - А это, полагаю, тот самый
courageux cousine, про которого вы писали?
Ясный взгляд зеленых глаз осмотрел молодого улана и одобрительно кивнул, чуть губы поджав в уважении, отметив офицерскую осанку Оболенского, которого уже видел пару раз до этого, но не имел возможности поговорить как следует.
- Такого молодца моим кузинам и племянницам показывать нельзя! - сказал с заговорщицким, но на деле шутливым, полушепотом мужчина, пожимая ладонь товарища двумя руками, вместо привычного поклона. - С руками же оторвут.
[AVA]http://i.imgur.com/7lOHegy.gif[/AVA]
Отредактировано Сергей Голицын (2016-11-21 18:36:03)
Поделиться32016-11-21 22:05:04
Но на судьбу не стоит дуться,
Там у другиx вдали бог весть.
А здесь у нас враги найдутся:
Была бы честь была бы честь! (с)
"Я совершенно точно должен стать героем" - решил для себя Константин Оболенский, как водится юности - раз и навсегда. - "Нет, "должен" - не то! Я знаю, я чувствую, что непременно им стану! Как же не стать! Ведь завтра...ух, завтра!" - на самом деле, он и представить-то толком не мог, что именно будет в этом сверкающем боевым великолепием Завтра, но всё вокруг было наполнено таким волнением, и все говорили, повторяя будто заклинание "завтра, завтра...", что он при всем желании не мог даже усидеть смирно на месте, не то оставаться спокойным.
"Завтра" - повторил он себе, будто и впрямь выучил новую молитву, воплотившую в себе все его чаяния. - "Завтра все увидят!"
В его мечтах "все" приравнивались как минимум к Его Величеству, но где-то рядом, в золотом отблеске ореола императора угадывались и иные фигуры - Кутузова, Багратиона и иных озаренных величием славы господ, которых шепотом на ухо представлял ему старший кузен, самого Дохтурова, товарищей, из которых он едва ли треть знал по именам, почему-то - отца, хотя он никак не мог находится здесь, и уж совсем ни к селу ни к городу - Гришки Баратынского, которому, конечно, тут и вовсе делать нечего, но он непременно должен бы быть в числе первых, кому посчастливиться узреть его удаль.
Эти мальчишеские грезы поддерживали в нем завидную бодрость, то и дело перераставшую в настоящее нетерпение, и оттого он попеременно вскакивал со стула, на котором сидел, но, вспоминая, что истинному военному человеку вроде как не положено носиться туда-сюда как подстреленному зайцу, вновь садился, заставляя Александра Андреевича поднимать взгляд от бумаг, которыми он был занят и со снисходительной усталостью взирать на юного кузена, которого по просьбе папеньки взял под свое попечительство. Обычно горячность и живой, неукротимый нрав Кости были ему вполне по душе, и двоюродные братья знались хорошими друзьями, но сейчас Дохтурову было никак не до мальчишеской прыти родственника. В отличии от Кости, он неплохо представлял себе, что такое война и каков на вкус ее горький дым, остающийся после всех молодецких выходок. Откровенно говоря, более всего ему хотелось отослать юнца с каким-нибудь незначительным поручением, но бойкий Оболенский уже успел взять с него самое честное слово, что бой он встретит как и положено истинному служителю Отечества - если уж не в первых рядах, то непременно там, в гуще. Чем обыкновенно оказывается это заветное "там" он, разумеется, тоже особого понятия не имел, да и не задумывался особо - в то время, как кузена тревожили злободневные вопросы расстановки войск, Костя жил воспоминанием о том, как уезжая из дома, он пообещал сестрам непременно стать героем, а героям, как известно, нет дела до всяких там мелочей вроде стратегии.
В его воображении война была озарена блеском, а сами сражения длились не больше получаса, как в детстве, когда после яростной схватки все участники битвы разбегались по домам обедать. Нет, конечно, он отдавал себе отчет, что то, что делается вокруг - не чета его мальчишеским играм, здесь ведь могут и убить, но опасность эта виделась ему непомерно далекой и призрачной, как в страшной сказке - да, есть, но не здесь же, не сейчас, а главное - не с ним. Кому в юности не свойственно это беспечное чувство собственной неуязвимости и кажущегося бессмертия, кто не забывается в своих упоительных грезах, обходя вниманием действительную реальность, кто, в конце концов, не мечтает о славе, не жаждет подвига? А где еще совершаются подвиги, как не в центре боя, когда все вокруг уже обессилены, а ты один - внезапно, каким-то чудом - открываешь в себе второе дыхание, и бежишь, летишь навстречу врагу, и у того не остается иного исхода, кроме как пасть, потому что в тебе - сила, ярость и вера, а в нем - нет, потому как - враг, а врагам не положено. В такую простецкую логику живо укладывалось все: и война, разразившаяся как раз вовремя - 16 лет - отличный возраст, чтобы начать обрастать славой, - и собственная его роль в этой войне, и то, что, как говорили, у них все козыри на руках - значит, самому Господу угодно видеть его победителем.
"Завтра!" - с упоением повторил себе Костя снова.
- Ты опять вскочил, - устало отметил Александр Андреевич, бросая на него хмурый взгляд из-под бровей. Костя без смущения улыбнулся и сел, но тут же подскочил вновь - в распахнувшуюся дверь вошел человек, весь вид которого свидетельствовал о том, что хоть малые толики того "ореола славы", которым награждал пытливый юношеский взор чуть ли не половину бравых господ, перепадают и на его долю. Кажется, они даже виделись мельком - и посему Константин с особым любопытством отметил тот факт, что с кузеном они, оказывается, знакомы и , судя по всему, даже в хороших отношениях.
- Ох да, - с оттенком насмешливой усталости глянул на него Александр Андреевич, вставая, чтобы поприветствовать товарища. - Сей юный отрок уже извел меня желанием едва ли не вести за собой всю русскую армию.
- Я так не говорил! - возмутился Костя прежде, чем осознал, что кузен всего лишь подкалывает его. - Я считаю, что наши отважные командиры прекрасно справляются, а я...
Дохтуров не выдержал и захохотал, похлопывая его по плечу.
- Нет, ты слышал? - со смехом спросил он у старого приятеля. - "Прекрасно справляются"! Прекрасно!
Кажется, старшие всерьез позабавились за его счет, и юный князь с какой-то мальчишеской гордостью вскинул подбородок, услышав в довершение еще и шепоток незнакомца.
- Я могу написать каждой из них по письму, и тогда они влюбятся в меня, даже не видя! - самоуверенно объявил он, заставив кузена поперхнуться смехом.
- Константин...
- Да, - вместо положенного смущения спохватился Костя. - Разрешите представиться. Поручик Константин Оболенский!
Как и всякому необстрелянному юноше, представление давалось ему лучше всего в армейской жизни.
[AVA]http://savepic.ru/12374714.jpg[/AVA][NIC]Костя Оболенский[/NIC][STA]Смелость города берет[/STA][SGN]Если открылся - не смей ни о чем жалеть,
Пусть будет небо ближе ко мне на треть,
Пусть будет солнце - и лучше на нем сгореть,
Чем задохнуться... (с)[/SGN]
Страница: 1
